Непосредственно основанию Нижнего Новгорода предшествовала война Георгия Всеволодовича с Волжской Булгарией, которая позволила ему закрепиться на Волге.

Начали военные действия булгары, очевидно, наслышанные о междоусобицах и ослаблении княжеской власти во Владимире.

В 1219 году булгары произвели набег на русские земли. По левому берегу Волги они прошли до Устюга, который принадлежал княжившему в Ростове Васильку Константиновичу. Затем разорили селения по берегам реки Унжи и осадили город Унжу, к которому подходили границы городецкой земли. «В том же году болгары взяли Устюг и потом пошли к Унжеску, и унжане отбились от них», - сообщает летописец.

В изложении Храмцовского это выглядело так: «Болгары и мордва за разорение земель своих старались отмщать владетелям Низовья также разорением земель их. И так, пользуясь обстоятельствами, болгары в начале великокняжения Юрия II Всеволодовича, в 1219 году, напали на Чудь Заволодскую — нынешние Вологодскую и Архангельскую губернии — и взяли обманом город Глядень, или нынешний Устюг Великий, который прежде имел своих независимых князей, а в начале XIII столетия числился за Ростовской областью; потом неугомонные завоеватели пошли далее, в пределы нынешней Костромской губернии, и стали укрепляться на берегах Унжи. Но ненадолго!»

О целях булгарского нападения можно только предполагать. Похоже, это был набег с целью грабежа небольшими силами. Пудалов подметил, что Унжа, никогда не являвшаяся мощной крепостью, все-таки сумела отбиться от врагов. «Направление движения булгар (Устюг – Унжа) намекает на попытку с севера (а не с востока, откуда обычно ожидалось нападение) выйти к Городцу, центру русского Среднего Поволжья, и, если повезет, захватить город "изгоном" либо отсечь от остальных земель великого княжества Владимирского. Как бы то ни было, успех нападавших остался ограниченным: Устюг был захвачен "лестью" (то есть обманом) и, видимо, вскоре освобожден (либо оставлен булгарами), судя по упоминанию активно действовавшего устюжского полка в следующем году».

Пудалов также считает, что летописные сообщения дают основание говорить об изменении роли Городца. «В этот период он по-прежнему оставался опорным пунктом для ведения боевых действий, но одновременно Городец становится центром весьма обширного региона. Под 1219 г. впервые упомянута Унжа; видимо, вскоре возникает и Юрьевец, основание которого, судя по названию города, следует связывать с деятельностью Юрия Всеволодовича. Цель основания этих городов очевидна: Юрьевец контролировал устье реки Унжи, при впадении ее в Волгу, а город Унжа стоял на речном пути, который вел через р. Юг к Устюгу и на Двину ("за Волокъ"). Территориальная близость городов, связанных между собою удобными путями сообщения, позволяет считать, что Унжа и Юрьевец административно были подчинены Городцу».

Нападение 1219 года было беспрецедентным вторжением булгар в русские земли за десятилетия. И оно не могло остаться без ответа. Поход, организованный Георгием Всеволодовичем в следующем году, и был такой акцией возмездия.

В 1220 году по приказу владимирского князя его брат Святослав возглавил поход коалиционных сил на Ошель. Операция скрытно готовилась всю зиму, а в конце весны внезапно для противника русская рать выступила.

Рассказ об этом походе, который имел прямое отношение к истории основания Нижнего Новгорода, можно прочесть в Лаврентьевской летописи под 6728 годом мартовским, что соответствует 1220 году. «Георгий, великий князь, сын Всеволодов, послал брата своего Святослава с полками и воеводами на безбожных татар. И когда пришел Святослав под город Ошел, и вышли из ладей все полки пешие, увидев же это безбожные болгары, скоро поспев, кто на конях, а иные пешие, устремились в бой и вышли из города навстречу. Наши же, силою креста честного укрепляемые, пошли против них, стреляя в них. Они же, забежав за оплот, бились крепко. Наши же, рассекши оплот, вбили их в город их и взяли его на щит. И помог Бог Святославу месяца июня в 15 день, на память святого Амоса». Судя по детальному описанию событий, автор либо сам участвовал в походе, либо писал со слов непосредственных участников.

Другие летописи сохранили еще более детальное описание этих событий. Из них мы выясняем, что Георгий организовал масштабную военную операцию, направив Святослава Всеволодовича на булгар «волжских и камских, и с ним послал полки свои, а воеводство поручил Еремею Глебовичу. А брат его, князь Ярослав Всеволодович, своего воеводу послал со своим воинством в помощь, а племянник его, князь Василько Константинович, послал воеводу своего со своими ростовцами и с устюжанами в помощь.

Послал же князь великий Юрий Всеволодович и к муромским князьям, велев им послать сынов своих. И послал Давид сына своего Святослава, а Юрий Олега, с дружинами своими в помощь. И встретились все на Волге, в устье Оки, на насадах и в ладьях».

То есть пунктом сбора войск стало как раз то место, где и расположится Нижний Новгород. «Из приведенного фрагмента выясняется, что маршрут похода основных сил Святослава действительно традиционен, включая соединение с союзными муромцами в устье Оки, - указывает внимательный к деталям Пудалов. - Некоторое отличие лишь в самостоятельном выдвижении ростовского и устюжского полков под предводительством воеводы Воислава Добрынича, которые вышли в верховья Камы и оттуда спустились к Волге, где соединились с дружинами Святослава. Подробный перечень полков, князей и воевод, маршрутов движения свидетельствует о хорошей осведомленности составителя летописной статьи. На это же указывает и обилие подробностей в описании взятия Святославом булгарского города Ошел».

Кузнецов считает, что «замысел комбинированного удара по Булгарии, возможно, строился на опыте похода 1183 года». Летописец продолжал повествование: «И оттуда пошли вниз, и были они на Исадах против Ошлы, и вышли на берег».

А теперь предложим немного рассказать об этом походе Святослава Всеволодовича летописям и нашим прославленным историкам прошлого. Начнет Соловьев: «Святослав выстроил войско: ростовский полк поставил по правую руку, переяславский – по левую, а сам стал с муромскими князьями посередине и в таком порядке двинулся к лесу, оставив один полк у лодок. Прошедши лес, русские полки вышли на поле к городу; здесь были они встречены болгарскою конницею, которая, постоявши немного, пустила в наших по стреле и помчалась к городу; Святослав двинулся за нею и осадил Ошел. Около города был сделан острог, огороженный крепким дубовым тыном, за острогом были еще два укрепления и между ними вал: по этому валу бегали осажденные и бились с русскими».

Усилия по обороне города были напрасными. «Князь же Святослав, придя к городу, выставил людей вперед с огнем и с секирами, за ними стрельцов и копейников, и приступил к городу, - сообщает летопись. - И была брань между ними крепкая. И посекли тын, рассекли оплоты, и зажгли их, и они побежали в город, и гнали их, и секли до города.

Потом окружили город отовсюду и зажгли его, и был дым силен. И потянул ветер с города на полки Святослава, и не было видно людей в дыму, и нельзя было терпеть дыма и зноя, особенно же – безволия, тогда отступили от города и сели отдохнуть от многого труда. Святослав сказал:

- Пойдем с подветренной стороны на другую сторону города.

И они, встав, пошли на ту сторону города, и, придя, встали против ворот города.

И сказал им князь:

- Братья и дружина! Сегодня нам одно предстоит – или добро, или зло, двинемся быстрее.

И пошел сам князь впереди всех к городу. Видевшие это его воины все устремились быстро к городу. Посекли тын и оплоты и с той стороны его зажгли, а болгары побежали в город, они же погнали их, секуще».

Историю разорения Ошела, которое летописи датируют 15 июня 1220 года, доверим перу Карамзина: «Зрелище было ужасно: целые улицы пылали; огонь, раздуваемый бурею, лился быстрою рекою; отчаянные жители с воплем бежали из города и не могли уйти от меча Россиян; только Князь Болгарский и некоторые его всадники спаслися бегством. Другие, не требуя пощады, убивали жен, детей своих и самых себя или сделались жертвою пламени, вместе со многими Россиянами, искавшими добычи в городе. Святослав, видя там наконец одни кучи дымящегося пепла, удалился, провождаемый толпами пленников, большею частию жен и младенцев».

В летописи еще можно прочесть: «Некоторые из воинов Святослава дерзнули войти в город корысти ради и едва бежали от пламени, а иные там и сгорели. Князь же Святослав стоял тут, пока весь город не сгорел».

И вновь продолжит Соловьев: «Пожегши город, Святослав пошел назад к лодкам; когда он пришел к ним, то поднялась сильная буря с дождем, так что с трудом можно было удержать лодки у берега; потом буря начала стихать, и Святослав, переночевавши тут и пообедавши на другой день, поплыл назад вверх по Волге.

Между тем болгары из Великого и других городов, услыхавши об истреблении Ошела, собрались с князьями своими и пришли к берегу; Святослав знал о приближении врагов и велел своим приготовиться к битве: пошли полк за полком, били в бубны, играли в трубы и сопели, а князь шел сзади всех. Болгары, подошедши к берегу, увидали между русскими своих пленников – кто отца, кто сына и дочь, кто братьев и сестер – и стали вопить, кивая головами и закрывая глаза, но напасть на русских не посмели, и Святослав благополучно достиг устья Камы, где соединился с ростовским и устюжским полками, бывшими под начальством воеводы Воислава Добрынича».

Эти полки времени зря не теряли, они пришли «с множеством полона и с многим добром, ибо они отпущены были еще раньше вниз воевать по Каме, и взяли по ней много городков, несколько сел, и пожгли все, а людей одних посекли, а иных в плен увели. Оттуда же послал Святослав весть перед собой брату своему, великому князю Юрию Всеволодовичу».

Дальше путь войска лежал в Городец. «И дошел Святослав до Городца, вышел из ладей и пошел к городу Владимиру на конях».

Филатов обращал внимание на то обстоятельство, что войска высадились на сушу именно в Городце, и высказал предположение, что «древний Городец предстает перед нами в виде базы княжеских речных походов, где, вероятно, для них строились корабли». Филатов высказал и другое предположение: «Возможно, именно тогда у князя Юрия и возникла мысль поставить город на устье Оки, вблизи булгарских земель. Добровольно булгары наверное бы не согласились на его постройку. Оставалось только склонить их к этому военным путем».

Георгий Всеволодович встречал Святослава «у Боголюбова, на реке Сураме, с сыном своим Всеволодом, целовались с любовию великою и пошли в город». Кучкин отметил этот факт как позволявший проследить сухопутные маршруты в Волго-Окском междуречье. «Место встречи говорит о том, что сухопутный путь из Городца Волжского на Владимир не совпадал с речным. Он шел к р. Нерли Клязьминской, затем вниз вдоль ее течения и приводил к столице Северо-Восточной Руси».

В столице княжества победителей ждала торжественная встреча. «И была радость великая во Владимире о приходе Святослава. И устроил великий князь Юрий встречу брату своему Святославу и всем воинам на три дня, и многие дары дал брату своему: золотом и серебром, и одеждами различными, конями, и оружием, аксамитами и паволоками и белью, также и воинов одарил повелику, каждому по достоинству. Князь великий Юрий Всеволодович отпустил брата своего Святослава с честью великою в город его Юрьев, на свой стол».



Важнейшим следствием удачной операции 1220 года стала открывшаяся возможность дальнейшей экспансии Владимиро-Суздальского княжества на восток. Поход Святослава Всеволодовича выявил слабые стороны обороны Волжской Булгарии.

Теперь уже сам великий князь Владимирский был готов возглавить войско для еще более масштабных действий. Новое вторжение в земли булгар должно было состояться зимой 1220/21 гг. Летопись сообщает: «В том же году великий князь Юрий Всеволодович сам начал снаряжаться на болгар. Болгары же прислали послов своих с мольбою и с челобитьем. Но он не принял прошения их и отпустил послов».

Похоже, на сей раз приготовления сильно не скрывали, возможно, даже проводили их демонстративно. Во всяком случае, в Булгарии о планах Георгия Всеволодовича стало известно, и обеспокоенные булгары прислали к великому князю послов с дарами и просьбой о мире. Именно реальность военной угрозы вынудила просить мира. И именно осознание Георгием Всеволодовичем своей превосходящей силы побуждало не спешить. Князь мира не принял, а послов отпустил восвояси.

Более того, Георгий повелел своему племяннику ростовскому князю Васильку Константиновичу вместе с войском идти на булгар. «И начал собирать воинство, а к племяннику своему, князю Ростовскому Васильку Константиновичу, послал, поведав ему идти на Городец». Как видим, Городец вновь выступал в роли места сбора войск для большого похода.

«А сам великий князь Юрий пошел с воинством своим на Омут. И когда он был на Омуте, пришли к нему другие послы болгарские с мольбою». Кучкин считает, что «Омут - скорее всего, с. Омуцкое на р. Нерли несколько выше Суздаля. Следовательно, идя к Городцу, Юрий подымался по р. Нерли Клязьминской, а далее сворачивал на восток. Сухопутный путь связывал Городец и с Ростовом». Возле Омута Георгия Всеволодовича встретило второе посольство булгар с предложением мира.

Великий князь вновь отверг предложения булгар и с владимирским войском направился в Городец. «Он же не послушал их и отпустил без мира. И пошли они на Городец к Васильку Константиновичу». Булгарские послы, вернувшись на родину, сказали:

- Князь Юрий на Городце и мира не дает.

Таким образом, к зиме 1220/1221 года Георгий Всеволодович и Василько Константинович со своими полками стояли уже в Городце, вероятно, в ожидании еще и войска муромского.

Но запланированный поход так и не состоялся. Именно туда, в Городец, прибыло третье булгарское посольство. И именно там были достигнуты исторические соглашения. Храмцовский писал, что посольство «мольбами, унижением, всевозможными уступками и золотом купило у Юрия мир».

«Болгары же испугались и послали иных послов со многими дарами и с челобитьем, - зафиксировала летопись. - И принял мольбу их, взял дары у них и управился по прежнему миру, как было при отце его Всеволоде и при деде его Георгии Владимировиче». То есть, был заключен мир на неких договоренностях, действовавших со времен Юрия Долгорукого и Всеволода Большое Гнездо.

Приведя булгар к присяге, Георгий Всеволодович отправил в Волжскую Булгарию ответное посольство. «И послал с ними мужей своих приводить в присягу князей их и земли их по их закону, а сам возвратился во Владимир».

Пудалов полагает, что и в этом детальном рассказе летописи о дипломатических перипетиях отношений Владимиро-Суздальской Руси и Волжской Булгарии присутствовал некоторый мифологический элемент. «Не исключено что рассказ о троекратном посольстве булгар появился под влиянием фольклора, где действие обычно повторяется трижды, но сам факт переговоров сомнений не вызывает. О содержании мирного договора, заключенного Юрием Всеволодовичем с Волжской Булгарией, можно лишь догадываться».

Содержание соглашения, которое, несомненно, было выгодно для Владимиро-Суздальского княжества, действительно так и осталось неизвестным. «Видимо, суздальско-булгарские договорные отношения унаследованы от Древней Руси, - предполагал Пашуто. – Можно лишь сожалеть о гибели самих договорных грамот».

Однако обоснованных догадок более чем достаточно. И все они действительно имели отношение – прямое или косвенное – к основанию Нижнего Новгорода.

Филатов был категоричен, утверждая: «Главным условием мира была передача под контроль Владимиро-Суздальской Руси района слияния Оки с Волгой». Кучкин полагал: «По-видимому, одним из условий договора 1220 г. был отказ булгарских князей от своего контроля над мордовскими племенами. Во всяком случае, далеко не случайно то обстоятельство, что в 20-30-х годах ХIII в. владимирские феодалы не предпринимают больше походов против собственно Булгарии, но начинают интенсивно осваивать мордовские земли».

С такой трактовкой содержания договора соглашается Пудалов: «Великое княжество Владимирское и Волжская Булгария должны были "управиться" о ненападении друг на друга и соблюдении границ. Недаром же заключенный договор прямо назван "миром".

…Заключение мирного договора на условиях, выгодных для великого князя владимирского, неизбежно должно было означать отказ булгар от контроля над поволжскими землями, примыкающими к границам Владимиро-Суздальской Руси. Договор обязательно должен был предусматривать и отказ булгар от установления анти-русского союза с мордвой – союза, который, судя по известию под 6692 г., имел место в прошлом. Все это создавало благоприятную обстановку для основания русского города при впадении Оки в Волгу, к строительству которого Юрий приступил в 1221 г.».

Кузнецов, обращая внимание на то, что нам не известны не только условия договора, но и его субъект с булгарской стороны («нельзя ничего сказать по поводу того, с кем заключался договор – со всей Булгарией или отдельной её частью»), подчеркивает, что сразу после него «был основан Нижний Новгород. Этот факт позволяет считать, что в договоре признавалось политическое утверждение Владимирского княжества на устье Оки. Что, впрочем, не означает того, что Булгария (или какой-то её город) до этого времени контролировала регион, центром которого станет Нижний Новгород… Русский поход и договор 1220 года имели стратегическое значение. Поход на Булгарию в 1220 году переломил ситуацию в регионе стыка Верхнего и Среднего Поволжья: Владимирское княжество стало доминировать в регионе, на горах правобережья Волги над устьем Оки были подготовлены предпосылки для столкновений с мордвой и основания Нижнего Новгорода».

Карамзин считал основание Нижнего Новгорода прямым следствием заключения Городецкого мира с Волжской Булгарией. «Испытав многократно превосходную силу Россиян, Болгары всячески старались отвратить бедствие войны; наконец, посредством богатых даров, обезоружили Великого Князя. Послы наши ездили к ним в землю, где народ утвердил сей мир клятвою по Закону Магометанскому. Георгий, будучи тогда сам на берегах Волги, имел случай снова осмотреть их, выбрал место и чрез несколько месяцев заложил Нижний Новгород, там, где сливаются две знаменитые реки нашего отечества и где скоро поселилось множество людей, привлеченных выгодами торговли и судоходства».