В эти годы в большой семье Всеволода Юрьевича появилось пополнение – внуки, племянники Георгия Всеволодовича, чьи судьбы сольются с его судьбой. 7 декабря 1208 года у князя Константина родился сын — старший внук Всеволода, получивший в крещении имя Василий (Василько): «И была радость великая в граде Ростове», — не забывает отметить летописец. Новорожденный будет иметь прямое отношение к событиям связанным с основанием Нижнего Новгорода.

Полтора года спустя, 18 июня 1210 года, на свет появился и второй сын Константина, наречённый именем деда — Всеволодом, а в крещении — Иоанном. «Постриги» обоих сыновей будут совершены в один день — 23 мая 1212 года.

У Георгия появилась мачеха. Спустя несколько лет после смерти Марии, в 1209-м или 1210 году, Всеволод Большое Гнездо женился во второй раз. «Князь великий Всеволод, сын Юрия Долгорукого, внук Владимира Мономаха, взял за себя другую жену, дочь князя Витебского Василька».

Это было в порядке вещей: князю не подобало долго оставаться вдовцом. Но четыре или пять лет – не маленький срок, который свидетельствовал, что князь далеко не сразу отошел от горя расставания с Марией.

Имя второй жены князя (София) приводит один источник – Летописец Переяславля Суздальского. В надписи на надгробии в Успенском соборе Княгинина монастыря она названа Анной. Вероятно, это имя она приняла при пострижении после смерти супруга. Детей Всеволоду княгиня София не родила.

Тем временем происходили события, которые в корне изменят внутриполитический расклад на Руси и будут иметь самое непосредственное отношение к судьбе основателя Нижнего Новгорода Георгия Всеволодовича.

Творцом политического переворота стал в первую очередь Всеволод Чермный, решивший отправить во Владимир митрополита грека Матфея с мирной миссией. Естественно, в церемониях и торжествах, связанных с его визитом, принимали участие Георгий Всеволодович и его братья.

Британский историк Джон Феннел считал: «Цель этой миссия была двоякой: во-первых, удалить Рюрика из Киева – митрополит Матфей, без сомнения, всей душой откликнулся на эту просьбу Всеволода Чермного, поскольку главе русской церкви вряд ли могло понравиться, что на киевском престоле княжит монах-расстрига; во-вторых, просить о милосердии к рязанцам, заключенным во Владимире, и снова Всеволоду Чермному достаточно было только напомнить митрополиту, что один из его епископов находился во Владимире под стражей». Полагаю, были и другие, не менее важные аспекты миссии. Чермному нужно было в первую очередь высвободить из плена собственную дочь. Для этого ему необходимо было покаяться за изгнание из Переяславля-Южного Ярослава Всеволодовича, проявить готовность вернуть это южное княжество владимиро-суздальским Мономашичам.

Читаем в летописи, что «князь великий Всеволод Святославич Чермный и все Ольговичи молили митрополита Киевского и всея Руси Матфея, чтобы помирил их и помог заключить договор с великим князем Всеволодом, сыном Юрия Долгорукого, потому что хочет с ним во всем в единстве и покорении быть.

- Почто он, на нас гневаясь, рязанских князей схватил, и землю их выжег, и опустошил?

И пошел Матфей митрополит из Киева к великому князю Всеволоду Юрьевичу во Владимир мирить его с Ольговичами».

Миссия Матфея во многом удалась. Во всяком случае, ему удалось найти с Владимиро-Суздальским князем взаимопонимание, не в последнюю очередь благодаря ораторскому искусству митрополита, которое хорошо передал летописец. «И, придя, начал говорить ему о незлобии, кротости, смирении и любви, и что все увязли в бедах в настоящей сей жизни, в сетях и в стремнинах вражьих. И правильно было бы всем, пока есть время в настоящей сей жизни, стремиться и думать о душах своих, и прощать согрешающих.

- Черниговские князья в единомыслии хотят с тобой жить.

И прочие многие слова говорил ему. Всеволод же Юрьевич, услышав это, умилился сердцем, и, видя покорность черниговских князей, возлюбил их, не помянул злобу их и целовал к ним крест. А митрополита Киевского и всея Руси Матфея одарил и отпустил его с великой честью, и проводил его сам с детьми своими и со всем народом, со многой честью».

Некоторые политические итоги визита суммировал Карамзин: Матфей «угощенный, обласканный всем Княжеским домом, склонил Всеволода предать забвению наглое, обидное изгнание сына его из Переяславля. Новые клятвы утвердили союз. Всеволод Чермный столь любил Киев, что согласился отдать за него древнюю столицу своей наследственной области: Рюрик взял Чернигов, а южный Переяславль, где злодействовали тогда Половцы, остался Уделом Великого Княжения». Всеволод Большое Гнездо, вероятно, действительно возвращал контроль над Переяславлем-Южным.

Что касается Киева, то Рюрик и Всеволод Чермный, похоже, настолько устали от непрерывной борьбы за него, которая шла с переменным успехом, что решили прийти к компромиссу. «Сел князь Всеволод Святославич Чермный в Киеве, а Рюрик в Чернигове». Где Рюрик и умер. Когда? Карамзин, Соловьев, Грушевский считали, что до 1214 года. Татищеву откуда-то была известна точная дата – 1211 год. Кузнецов полагает, что еще в 1210 году, и Чермный приходил уже на вакантный киевский престол.

Ясно, что в ходе визита Матфея во Владимир обсуждалась судьба дочери Чермного, а заодно и пленных рязанских князей, их жен и епископа Арсения. Всеволод Юрьевич согласился отпустить двух княгинь, одна из которых, вне всякого сомнения, была супругой Кир-Михаила. Судьба остальных была тяжелой. Во владимирском плену умерли старший из князей, Роман Глебович и, вероятно, его брат Святослав. Остальным пришлось дождаться смерти Всеволода Юрьевича.

Но для нас важно другое. В результате этой бурной дипломатической активности Георгий Всеволодович обрел невесту. И ею стала никто иная, как… Кто бы мог подумать – дочь великого князя Киевского Всеволода Святославича Чермного! Внучка Святослава Всеволодовича, который молвил «золотое слово, со слезами смешанное» в «Слове о полку Игореве». Сестра Михаила Черниговского, который погибнет мученической смертью в ордынском плену и уже в конце XIII века будет причислен Русской Православной церковью к лику святых.

Причем, Татищев приводил сведения о том, что для улаживания брачного вопроса митрополиту Матфею пришлось вторично отправиться во Владимир. И что у Георгия Всеволодовича это был не первый брак. «Всеволод, опасаясь великого князя Всеволода Юрьевича, паки (еще раз. – В.Н.) послал к нему митрополита Матфея просить о мире и о любви, - уверял Татищев. - Митрополит же, пришед, упросил Всеволода, чтоб ему позволял быть на Киеве, и мир с ним учинил. А при том учинили договор о браке дочери Всеволода Чермнаго за Юрия Всеволодовича, понеже первая его княгиня умре».

Версию о том, что Георгий Всеволодович мог быть ранее уже женат нельзя сбрасывать со счетов. Не все княжеские браки и кончины княгинь фиксировались в летописях. И возраст его вступления в супружеские отношения с дочерью Чермного – 23 года – был весьма преклонным для того времени, когда женились обычно в 15-16 лет.

В конце 2010 - начале 2011-го, как утверждал Татищев, в качестве сватов «послал Всеволод Юрьевич в Киев сына своего Константина со княгинею и бояры знатнейших с женами и со многими дарами невестке своей. Всеволод же Святославич, приняв Констянтина с честию великою, и держал их в Киеве до весны во всяком довольствии».

Понятно, что бракосочетание с дочерью Всеволода Чермного имело глубокий политический подтекст, и Кузнецов его детально объяснял: «Брак Георгия Всеволодовича в 1211 г. стал решением многих важных проблем и знаменовал крупный поворот в политике Всеволода Большое Гнездо: от союза с Ростиславичами и конфронтации с Ольговичами к сближению с последними. Возможно, такой поворот был обусловлен вытеснением Всеволода и его детей Мстиславом Удатным из Новгорода. Это вытеснение было компенсировано получением Переяславля и участием в южнорусской борьбе, где Всеволод Большое Гнездо пытался сохранить положение неустойчивого равновесия в противоборстве других княжеских группировок. Но владимирский князь оставлял за собой свободу маневра благодаря браку старшего сына Константина, женатого на дочери смоленского князя. Также дочь Всеволода Юрьевича - Верхуслава - была выдана за Ростислава Рюриковича. Таким образом, Всеволод III опять оказывался над схваткой. После его смерти такая брачная политика стала раскалывать княжество, чьи лидеры Георгий и Константин ориентировались на разные внешние силы».

Весною 1211 года, читаем у Татищева, князь Всеволод Чермный отпустил свою дочь во Владимир, а «с нею послал братанича своего Ингоря Ярославича, да зятя Кир Михаила Пронскаго с женами, и епископа черниговскаго, да бояр лучших с женами. С нею же послал злата, серебра, бисеров, камений драгоценных и одежд множество. Зятю же особно дары: кони, оружие и парчи разные».

Георгий Всеволодович вместе с семьей и боярами встречал свою суженую Агафью Всеволодовну у владимирских Золотых ворот. Имя супруги Георгия известно лишь из трагического летописного рассказа о разорении Владимира татарами в феврале 1238 года, когда вместе с другими владимирскими княгинями и боярынями она погибнет в пылающем Успенском соборе.

Точную дату венчания содержит Московский летописный свод конца XV века – 10 апреля 1211 года. Как зафиксировал книжник, «князь великий Всеволод Юрьевич женил сына своего князя Юрия у великого князя Киевского, у Всеволода Святославича Чермного, и стали князь Юрий с князем Кир Михаилом Всеволодовичем свояками; венчал же их епископ Иван в монастыре пречистой Богородицы. И был там сам великий князь Всеволод Юрьевич с детьми своими».

Пудалов замечал: «Брак Юрия замысливался "по расчету", как примирение владимиро-суздальских Мономаховичей с черниговскими Ольговичами, овладевшими Киевом, но оказался, очевидно, браком "по любви". Летописи упоминают о трех сыновьях и двух дочерях, родившихся за 27 лет супружеской жизни Юрия».

В 1212 или 1213 году у великого князя Георгия Всеволодовича «родился сын Дмитрий, второе имя которого Всеволод». Первенца, как видим, назвали в честь деда, он стал полным тезкой Всеволода Большое Гнездо. Он станет святым, мучеником за веру.

Примерно в то же время, «у великого князя Ростовского Константина Всеволодовича родился сын Дмитрий, второе имя которого Владимир».

Свадьбу играли с традиционной пышностью и великолепием. «И бысть веселие велие». Всеволод Юрьевич тоже «дарил невестку свою от злата, сребра, бисеров и парчей премножество и дал ей град Юриев на собственное содержание. Потом князей, прибывших с нею, и бояр, одаря богато, отпустил».

Подобные празднества продолжались много дней и, полагаю, Всеволод Юрьевич мог уже тогда воспользоваться поводом, чтобы обсудить с сыновьями вопрос о своей последней воле. Он был далеко не молод. Его 56 лет считались в то время возрастом старости. И со здоровьем у него было уже не все в порядке. Однако обсудить основные вопросы за свадебным весельем не получилось

Пятнадцатого мая 1211 года в Ростове случился грандиозный пожар: «погорел город Ростов почти весь, церквей 15 сгорело, а также на епископском дворе церковь Иоанна Предтечи вся до основания сгорела, осталась посреди огня только икона святого великомученика Феодора Тирона…» Старший сын Константин вынужден был срочно возвращаться в свой стольный город.